Избрание на третий президентский срок человека, успевшего дважды побывать премьером и получить в прошлой каденции титул «лидера нации», — событие нерядовое. Для его сопровождения телевидению пришлось подбирать особую тональность.
Днем зрители старшего поколения, следившие за выборами не через веб-камеры, а в федеральном телеэфире, сразу узнавали мелодии и ритмы 70-х. Мажорные новости по всем каналам: города и села голосуют! Нарушений нет! Явка высока! Иностранные наблюдатели изумлены свободой и прозрачностью наших выборов! Иностранные поджигатели не смогли, как ни старались, обрушить систему видеонаблюдения! И выступления народных коллективов прямо на избирательных участках — чтоб подбодрить голосующих («Некоторые не выдерживают и пускаются в пляс», — сообщал репортер ТВЦ).
Но вот ночь после голосования, с ее эксит-поллами, штабами, ростом и падением котировок акций того или иного кандидата, — традиция заграничная, не имеющая аналогов в брежневском арсенале. И тут задача ТВ сложнее: надо так сочетать всю эту демократическую атрибутику с отечественной практикой, чтобы зритель усвоил — в нашем отечестве могут мирно сосуществовать и политическая конкуренция, и бессменный лидер нации.
Сразу же после закрытия избирательных участков «Первый канал» и «Россия-1» поставили в эфир студийное обсуждение выборов. Регулярно включались краткие выпуски новостей с последними цифрами из ЦИКа — подтверждение несомненного лидерства Владимира Путина, с огромным отрывом опережающего соперников. А дискуссии в студии, где среди прочего давали слово этим самым соперникам, а также совсем заядлым оппозиционерам, подтверждали, что в российском политическом поле есть альтернативные голоса. А способ модерирования этих дискуссий (ведущие — Владимир Соловьев на «России-1» и дуэт Александр Гордон — Петр Толстой на «Первом») давал понять, каким образом эти голоса в политическом поле можно делать неслышными.
Невзирая на масштаб торжеств, прямой эфир и количество действующих лиц (десятки в студиях) и массовки (десятки тысяч на площади), ТВ отработало ночную смену так аккуратно, словно всем дирижировал профессиональный постановщик массовых зрелищ. С 21:00, пока народ подтягивался на Манежную площадь, на каналах шла дискуссия — а картинки с флагами на площади служили для них беззвучным фоном. К полуночи телекамеры переключились на Манежную, где группа «Любэ» как раз допевала «Батяню комбата» (новых музыкальных символов изобретать не стали). На последних аккордах на трибуне появился виновник торжества об руку с действующим президентом. Произнес речь, сошел с трибуны, камеры тут же вернули зрителя в студии, а площадь через короткое время опустела.
Все было компактно — ни на какие другие события, включая другие митинги в поддержку новоизбранного президента, если они были, ТВ отвлекаться не стало.
Оно этой ночью сосредоточилось на главном герое — и явило нам не совсем привычного Владимира Путина. То ли эта нервная зима не прошла для кандидата в президенты даром, то ли его имидж планово скорректировали в соответствии с переходом в новую возрастную категорию. Но если прежде Путин представал массовому зрителю невозмутимым человеком, которого можно рассердить, но трудно, например, растрогать, то в эту ночь он публично проявил совсем не суперменские эмоции. В глазах кандидата, публично не плакавшего даже во время гибели «Курска», трагедии «Норд-Оста» и Беслана, сегодня блестели слезы, причем не скупые.
Москва, судя по отзывам в соцсетях, слезам не поверила, да и сам триумфатор позже объяснил их сильным ветром — но мы ведь сейчас говорим о том, что было видно по ТВ. Когда человека все время берут крупным планом, эмоций не скроешь, экран — большая линза. Выражение лица, интонация, модуляции голоса новоизбранного президента в эту ночь не оставляли сомнений — он взволнован.
Его выступление на Манежной выглядело не совсем обычно. Если прежде в ситуациях типа «лидер и народ» народ обычно бывал воодушевлен встречей, а про эмоции лидера, с его выучкой разведчика, было не очень понятно, то сейчас явно и искренне был воодушевлен лидер, а вот про народ было не понять. Лидер кричал о победе перед толпой, которая в ответ — судя по прямому включению — не могла даже как следует поскандировать.
Камеры снимали полную народа Манежную только сверху: виден масштаб, видны головы и вьющиеся над ними стяги. Никаких самодельных плакатов. Никаких личных эмоций. Вообще никаких лиц. Буквально два-три лица мелькнули только в тот момент, когда Путин, уходя со свитой с трибуны, потянулся через головы и торсы своей охраны обнять какую-то девушку из толпы.
Следующее прямое включение — уже из штаба Путина, куда он после площади прибыл и первым делом связался с Нижним Тагилом. Тагил тем временем уже пребывал в полной боевой готовности к телемосту: рабочие предприятия «Уралвагонзавод» были живописно выстроены в кадре наподобие советской фрески — из тех, что в 70-е украшали стены общественных зданий в городах среднего достатка. Монументальная группа на первом плане — рабочий с микрофоном, рядом рабочий в каске, справа некто в костюме (так изображалась техническая интеллигенция) — странно, что в руки им не дали кому молот, кому чертежную линейку.
На заднем плане — танк в обрамлении рабочих с флажками в робах и касках.
Владимир Путин благодарит их не только за общественное, но и за личное. Говорит, какой неожиданностью для него была их инициатива — и снова понятно, что это он искренне. На фоне событий последних месяцев как не удивиться людям, которые сами, без команды сверху создали движение в защиту Путина и денег на него из бюджета не просили. Он признает, что их поддержка повлияла на его собственное состояние и поведение. На том конце телемоста к таким откровениям явно не очень готовы — в паузах представитель завода старательно произносит заготовленный текст, а девушка, которую будущий президент просит к микрофону (в самом деле, в этой скульптурной группе не хватает женского лица), просто растворяется в толпе. Снова все как-то асимметрично: лидер смеется и предлагает нарушение сценария — его собеседники в замешательстве; он воодушевлен — они сосредоточены; есть вроде повод — но разговор никак не разрядится общим смехом.
Такую беседу по всем законам драматургии надо бы поскорее закруглить, но Путин вдруг начинает эмоционально объяснять работникам «Уралвагонзавода», что приятно удивлен тем, как быстро они научились разговаривать с прессой, освоили политическую полемику, поставили на место тех, кто зарвался и оскорбил человека труда (о ком речь? о самом Путине?). Они, нижнетагильцы, неожиданно для него оказались интеллектуально «на две головы выше тех, кто считал себя человеком, на котором Боженька заснул». Что значит эта фраза, можно только гадать. И можно наблюдать некоторое всеобщее недоумение на том конце телемоста.
В следующем выпуске новостей ТВ уже не повторит эту сцену — о разговоре с Нижним Тагилом и Камчаткой упомянут за кадром, от новых прямых включений с участием триумфатора воздержатся. Зато появится новый сюжет.
Поверженные конкуренты, Владимир Жириновский и Сергей Миронов, по телефону поздравляют лидера президентской гонки с победой. Эффектная сцена в каком-то винтажно-святочном духе следует почти сразу за их пламенными речами в студии, где обсуждались выборы, — там они как будто были не так однозначно настроены. Свои поздравительные монологи с признанием несомненной и заслуженной победы Путина оба произносят в трубки хрестоматийных, тоже образца 70-х, «вертушек» — сначала Жириновский, следующим сюжетом Миронов. Абонента на том конце провода не слышно и в кадре не видно, что делает ситуацию особенно пикантной.
В следующем выпуске сюжет повторят с дополнениями. Теперь Путин с телефонной трубкой возле уха благосклонно принимает поздравления, а затем благодарит: одного поздравителя кратко, другого чуть длиннее — сообразно полученному проценту голосов, как наделяют конфетами исполнителей святочных колядок.
Следом нам сообщают, что телефонный разговор с Владимиром Путиным состоялся и у Михаила Прохорова. Причем — никаких старинных аппаратов и театральных реприз. В кадре просто фото двух кандидатов с фамилей на «П», а за кадром ведущий говорит о том, что Путин пожелал Прохорову успехов. То есть поздравлял, получается, в этом случае не Прохоров Путина, а ровно наоборот. Такое ощущение, что кандидаты с фамилией на «П» играют в какой-то другой лиге.
