16 апреля на Первом стартует шоу «Вечерний Ургант» — сделанная по канонам американских вечерних шоу передача, в которой гости обсуждают главные события дня, а в конце каждого выпуска играют музыканты$CUT$. «Афиша» узнала у Ивана Урганта, на что это будет похоже в местных условиях.

— Вы знаете, у создателей этот процент один, а у зрителей — совершенно другой. Не все, что смешно, то юмор, и не все то юмор, что смешно. Мы планируем начать где-то процентов с 32–35 и до­вести его процентов до 48–52. Наша мысль в том, что, ­не­смот­ря на многие факторы, хочется ложиться спать ­хотя бы с ощущением хорошего настроения. При этом то, что происходит за день, непременно будет как-то отраже­но в нашем шоу.

— Это особенность не только нашей с вами страны. Не­приятного вообще всегда больше, чем приятного. И смысл — по крайней мере моей жизни — заключается в том, чтобы, зная о том, что происходит неприятное, все равно концентрироваться на приятных вещах. Иначе жить не захочется.

— Мы будем обсуждать новости, которые показались нам симпатичными. Или приглашать гостей не просто так, а свя­занных с какими-то событиями. Нам бы хотелось, чтобы это было забавным или смешным, но это не самоцель. Вообще, это такая попытка проверить, насколько у нас есть необходимость смотреть телевизор поздно вечером. Давно понятно, что телевидение стало сильно отставать по скорости донесения информации. С интернетом тягаться бессмысленно, но можно создать у зрителя приятное ощущение, что ему рассказывают о чем-то, что происходит здесь и сейчас. Мне вообще не хватает прямого эфира. Мне приятно понимать, что человек, который смотрит в экран, тоже знает, что на улице идет снег, несмотря на бушующую весну, и ему так же омерзительно, и он так же потом выйдет и будет разгребать свою машину. На телевидении мне этого не хвата­ет. Я тут был в Америке, из-за джет-лэга проснулся в 6 утра и стал бродить по беговой дорожке. И одновременно смотрел канал NBC, где в это время происходило празднование 60-летия утреннего шоу. Там сидели все ведущие, Кирилловы и Шатиловы американского разлива, ну и вот они говорят: а сейчас сюрприз, к нам пришел Том Хэнкс. И выходит Том Хэнкс с пирогом. И в этот момент я понимаю, что я сейчас шагаю по беговой дорожке на углу 55-й и 5-й, а на углу 49-й и 5-й сейчас находится Том Хэнкс. И я, в принципе, могу добежать и посмотреть на него через стекло. И он, в свою очередь, сможет увидеть раскрасневшегося бородача в легинсах. И вот это ощущение меня совершенно поразило.

— Я не знаю, мы сами не знаем. Мне бы очень хотелось, чтобы это шоу развивалось вместе с нами. Потому что сейчас это вполне себе известный всем формат позднего развлекательного телевидения, никакой просветительской функции оно не несет, информационной — тоже.

— Ну да-да. Фильмы Германики, хорошие американские сериалы. Я понимаю, о чем вы. И да, очевидно, мы в большей степени к этому относимся. Но не хотелось бы это превращать в какое-то такое телевидение не для всех. Будут интересные люди, музыканты будут.

— Легко. Вы будете смеяться, именно про Муджуса мы все время говорим — это одна из сторон, которая меня лично привлекает. Я расстроен, что даже на музыкальных каналах не так много той музыки, которая существует в другом пространстве. На подобных шоу на канале NBC, например, выступают артисты самого разного толка. И Брюс Спрингстин может прийти, и Лана дель Рей, и какая-нибудь малоизвестная группа, для которой это выступление является вершиной карьеры. Мы могли бы спокойно старичка Муджуса пригласить.

— Бесспорно. Но мы не будем гнушаться и американских артистов приглашать к нам. Более того, мы разговаривали с Игорем Угольниковым, который в 1997 году делал подобное шоу на телеканале «Россия». И он сказал, что они тогда закрылись потому, что приглашать некого стало. Сейчас у нас с этим лучше, институт селебрити обзавелся дополнительным кампусом. Другой разговор, что качество этих селебрити разное бывает. Но, как показывает мой опыт ведения программы «Смак», часто бывает так — приходит человек, и ты думаешь, господи, ну о чем мне с ним говорить, да и ему со мной не о чем. А потом как-то — раз! — и вроде даже весело.

— Думаю, что можно так сделать, да. Но вообще, можно было бы придумать и что-то повеселее. Хотя если бы мы сейчас уже шли в эфире, мы бы непременно осветили похороны этого проекта.

— А я был на девяти днях, и меня Андрей Васильев и Михаил Ефремов просили прочитать стихотворение на сцене. Я долго колебался и в результате отказался. Потому что не смог бы так же талантливо, как Ефремов, это сделать. Когда какие-то другие люди начинают их стихи читать, вся эта затея теряет свое очарование. Но как зритель я перед этим проектом преклоняюсь. Просидел от начала и до конца все два отделения и получил колоссальное удовольствие.