В 2013 году в Сети появилась одна из самых неоднозначных книг о современном российском телевидении — «Мои останкинские сны и субъективные мысли». Автор, Эльхан Мирзоев, рассказывает о своей, сравнительно недолгой работе на федеральных телеканалах и о «системе» в целом. Представляем вашему вниманию наиболее яркие отрывки из книги.

— А вы читали Бердяева?

В кресло за соседним с моим рабочим столом в «корреспондентской» грузно сполз полный мужчина лет сорока пяти невысокого роста. Я бы не сказал, что лицо у него привлекательное — даже очень не сказал бы: мясистые щеки, стрижка «под ноль», невысокий лоб, — но крайне живое и открытое. С весёлыми и любопытными глазами.

— Что, извините? — удивился я.

— Николай Бердяев. Писатель, философ...

— Бердяева я читал почти всего. Он для меня наиболее интересный автор из русской несоветской философии... После Николая Данилевского. А что?

— Всё хорошо, всё хорошо. Не люблю необразованных журналистов, — собеседник стал с педантичной тщательностью вытирать салфеткой монитор. Потом её аккуратно сложил, и положил — а не просто бросил — в мусорное ведро. И ещё раз оглядев меня, аппетитно закурил сигарету.

— Ещё очень не люблю, когда моим компьютером пользуются другие. Но Вам, молодой человек, я дам свой пароль для входа. Рад познакомиться. Владимир.

— У меня свой рабочий компьютер есть. Но я тоже рад. Эльхан.

Так осенью 2004 я познакомился с Владимиром Долиным. Очень опытный полевой репортёр. Раньше работал на радио «Свобода». А потом вслед за Савиком Шустером перешел на НТВ в его программу «Свобода слова». Когда эту довольно «рейтинговую» и одну из самых интересных программ на всём российском телевидении Кремль — руками руководства канала — закрыл и стал потихоньку выдавливать с телеканала бывших её сотрудников, Долин оказался в «новостях». В должности продюсера. Курировать ему дали два направления — политику и выборы. Именно то, что Кремль, «задушив свободу слова» в России, активно превращал в фикцию. Так сказать, задушил не только свободу слова, но и свободу политической жизни и свободу политического выбора.

Родом Долин с Украины. Но не украинец. Из «киевской интеллигенции». Матерный русский использовал часто. В мужском обществе. И только через четыре года нашего общения — на самые разные темы в самых разных ситуациях в самом разном состоянии опьянения — перешел со мной на «ты». Да, он немного занудливо, тяжело объясняется. Ну, академично слишком — даже о взаимоотношениях между полами. Но с ним очень интересно говорить на политические и философские темы. Да и к своей работе относился очень серьёзно — если Долин брался за какую-нибудь тему, то знал о ней всё, вплоть до забытых самими ньюсмейкерами деталей. Всё-таки — кандидат исторических наук. И в программе «Сегодня» был, может, самым начитанным и образованным.

В НТВшный «новостной» коллектив Долин абсолютно не вписался. Как выдал о нём однажды Николай Картозия, «он нетелевизионный человек». Я согласен с ним, если иметь в виду российское телевидение времён Путина. Поверхностное и безответственное.

— Таня (Миткова. — Э.М.) сказала, что он ей не нравится, — поделилась высоким вердиктом со мной одна из сотрудниц «Секретариата». Хотя имелась в виду не митковская оценка профессиональных и интеллектуальных качеств Долина — по мнению НТВшного большинства, это был приговор. Здесь и гадать не надо было.

Да, Митковой нравятся молодые и гибкие. Гибкие в адаптации своих принципов. С такими ей удобно. Исключительно ей нравятся высокие, крупные ребята с большими губами и толстыми мощными ляжками. А ещё — коренастые мужчины. С широкими пятками. С тяжелыми ступнями — неуклюжими, шершавыми.

А если ещё и глубокий бархатный голос...

Она даже не скрывала это. Своим поведением. Вообще, ей нравились почти все мужчины, которые в первую очередь видели в ней — или делали вид, что видят — просто женщину. Чем непредвзято и грубовато, тем лучше. Миткова начинала кокетничать, широко открывала глаза, складывала руки под грудью, глупо и жеманно улыбалась. Взгляд стекленел. Не хватало ей чепчика, широких юбок, крынки молока, каких-нибудь прыгающих коз рядом и прочей пасторали. Лично мне всегда казалось, что она в таком состоянии не слышала, что ей говорят. Думала о чём-то о своем. Шоковая эйфория. Тут, воспользовавшись ее тоской по мужской брутальности, из неё можно было даже вить верёвочки. Многие так и делали. Вообще, этой женщине не хватает любви. Вот Миткова и стала для населения НТВ — «любимый руководитель», женщина-диктатор.

Долин до женского пола очень падок, но относился к Митковой как к главному редактору. В лучшем случае, просто как к коллеге. К тому же его считали другом Савика Шустера, а Миткова — помимо женщин — боялась и ненавидела всех, кто принадлежал не к её команде. Всех! Генетически! Даже высоких и крупных, с большими губами и глубоким бархатным голосом. Даже с толстыми мощными ляжками. И даже с шероховатыми на ощупь тяжёлыми ступнями.

А потом, весной 2005 года, Долин умудрился ещё испортить себе профессиональную биографию.

На вечернюю «летучку» после 19-часовых новостей Миткова пришла хмурая. Все сразу притихли и напряглись как полевые мышки.

— Я хочу обсудить «материал» Кондратьева из Кремля, — начала Миткова, и у продюсеров вечернего выпуска, отвечавших за этот материал, поднялось давление, а потом сразу понизилось.

Перед эфиром я видел, как заносили текст репортажа кремлевского корреспондента и «обозревателя НТВ» Владимира Кондратьева в кабинет Митковой. Я тогда беседовал с Петром Орловым в их общей приёмной. Она выходила из кабинета с текстом. И выглядела довольной. Даже шутила с подчиненными, а это бывает очень редко — юмор не самая её сильная сторона. А тут...

Миткова говорила жёстко и с паузами между каждым словом. Торжественно, как и должно, наверное, вещать мысль «оттуда». Прямо женщина-пророк.

— Мне звонил Алексей Алексеевич, — она имела в виду Алексея Громова, главу пресс-службы Путина. — Он сказал, что репортаж плохой!

— Почему? — осмелился кто-то пискнуть.

— Он сказал, что репортаж сырой, — продолжала Миткова, не замечая писк. — Кондратьев что-то не понял. Так мне и сказал Алексей Алексеевич. И я согласна с Алексеем Алексеевичем. Я тоже так считаю!

Тишина. Вот это Миткова называла обсуждением материала. По логике, далее должны были кого-то начать ругать. А потом бить. И, возможно, изгонять из профессии. Без права на переписку. Владимира Кондратьева на «летучке» не было. И даже если бы он там был, все равно ругали бы и изгоняли бы из профессии кого-то из редакторов вечернего выпуска новостей.

И тут встал Долин и спас чью-то голову. Он думал, что это «летучка».

— Да что Вы? Вы не правы, Татьяна!

— Что?

— Репортаж хороший! Мне он понравился.

— Но ведь Алексей Алексеевич... — потерялась Миткова.

— Да что он понимает?! Это Кондратьев не понял? Да это Алексей Алексеевич не понял!

Долин доказывал эмоционально, размахивал руками, горячился. А коллеги на «летучке» разделились на две части: одни смотрели на него как на сумасшедшего, другие — как на самоубийцу. Доводы Долина никто не слушал.

Вот этого — «Вы не правы, Татьяна!», притом сказанного прилюдно, Миткова никому бы не простила. Тогда на «летучке» она промолчала и не ответила Долину. Но надо было её видеть — я не видел, но мне подробно рассказали — придя в себя после первоначального замешательства, Миткова побледнела, лицо вытянулось, искорки блестели в глазах, а взгляд стал злым. Она молча смотрела на Долина и придумывала месть. Тот же ничего этого не видел. Не замечал.

Владимира Долина уволили в июле 2005 года. Как раз через год после закрытия на НТВ программы «Свободы слова». Такой подарок от руководства.

Однажды, уже через несколько лет после той истории, мы зашли с Долиным «выпить кофе» в один кабачок недалеко от его дома на Белорусской. Владимир уже работал на телеканале ТРК «Украина» шеф-редактором программы «Шустер Live». Это очень влиятельное политическое ток-шоу, ведёт его Савик Шустер. Наш разговор опять зашёл об НТВ и его увольнении.

— Понимаешь? Я всё равно на НТВ не смог бы остаться. Всё, что было связано на телеканале с Шустером, — всё зачищалось. Я знал, что жить мне там недолго. Даже если бы не подставился бы, всё равно бы нашли повод «уйти» меня.

— Но почему ты это тогда сказал Митковой? Почему так сказал? «Вы не правы!»

— А что здесь такого? Я говорил то, что считал нужным, вот так вот вырвалось. Всегда говорил и говорю своё мнение руководству. На то я и продюсер, чтобы иметь своё мнение... Мне плевать на мнение руководства Кремля. Мне Путин зарплату не платил. И Медведев тоже.

Долин горячился, матерился и делал большие глотки «кофе».

— А у неё (Митковой. — Э.М.) пиетет перед властью. Любой властью. Не только политической. Но при этом у неё претензия быть на канале Екатериной Великой.

— Володь, а у Ходорковского тоже все проблемы начались после того, как сказал Путину, что он не прав [1], — вдруг почему-то вспомнилось мне.

— Ну, я не Ходорковский, — захохотал Долин, а потом серьезно. — Хотя Миткова — как и любой начальник в стране — думает, что она маленький Путин.

Закончив с особенностями общероссийской вертикали власти, Владимир стал стучать кулаком по столу и перешёл к Алексею Громову, которого хорошо знал — учился с ним на одном курсе на историческом факультете МГУ.

— Из-за того, что он пресс-секретарь президента...

— Премьера.

— Не важно! Один х..! — не ошибся Володя. — Так вот. Из-за того, что он пресс-секретарь, я страдать не буду. Хмырь он. И тогда ещё серой мышкой был. Послушный активист-исполнитель!

Нас с интересом стали слушать посетители за соседними столиками.

— А если бы та «летучка» была бы сегодня, ты бы тоже бы спорил с Митковой?

Долин задумался.

— Не знаю. Такие вещи делаются непроизвольно.

— Ну, ты сказал бы снова, что она не права?

— Нет.

— Нет???

— Сейчас бы, может, прикусил язык, — Володя задумался. — Обстоятельства. Жизнь заставляет идти на великие компромиссы. Есть обязательства. Перед детьми, родителями.

— То есть ты бы сдался? Как же так, Володя?

— Не знаю...

Мы просидели несколько минут в молчании. Долин пил, а я смотрел на него. И вдруг он стал говорить с отчаянием:

— Проблема и трагедия нашей профессии в России в том, что тебя воспринимают либо как бойца с режимом, либо — с оппозицией. Ты как профессионал никому не нужен. Как на госканалах, так и на RTVI. Как в «Российской газете», так и в The New Times [2]. Солдаты без мнения, не думающие. Вот такие мы им нужны. Индивидуумы не нужны. А привычка рептильности потом становится второй натурой.

— Согласен. Но это не только в России. Везде на постсоветском пространстве так. Ну, на пространстве СНГ точно.

— На Украине не так! Уже не так!

— Да ладно, Володя. Какая у вас на Украине свобода слова? Ющенко-то к вам в программу не приходит.

— Ющенко не приходит.

— Вот.

— Он ходит на другие политические ток-шоу. На других телеканалах. Нашу программу он считает необъективной.

— Ющенко ходит на ток-шоу???

Я реально был поражён. Президент страны опускается до политических дискуссий. Ему задают неудобные вопросы, спорят с ним, критикуют. В прямом эфире. Я представил себе Путина — да хоть Медведева — дискутирующим на ток-шоу. Путин или Медведев отвечают на неподготовленные заранее их пресс-службой вопросы? Такое стыдно, неприлично даже представить. Да в России даже Грызлов, просто спикер Госдумы, не станет «ронять планку», ему даже в парламенте не до политических споров и отличающихся от спущенных сверху мнений. Видимо, я, как зритель и налогоплательщик, отвык от нормального телевидения.

Я с завистью смотрел на Долина.

— А на последнюю программу к нам приходила Тимошенко (тогда — премьер-министр Украины. — Э.М.) Так мы её прямо в студии в прямом эфире изнасиловали... В переносном смысле.

Я верю в него. Он бы и сейчас бы так сказал. Не мог так не сказать.

После увольнения Владимира Долина в 2005 году на НТВ произошла ещё одна показательная история. В сентябре на канале появился попугай Филя из породы малых желтохохлых какаду. Его поселили в «зелёном уголке» НТВ, у женского туалета на восьмом этаже. Филя перенёс в прошлом тяжелую вирусную болезнь, из-за чего у него выпали все перья, и остался только редкий пух. Выглядит он очень комично. И характер у него чем-то похож на нас, журналистов. Он любит внимательно слушать, себя хвалить, забавно танцевать и дурачиться. Дай только аудиторию. Может быть ласковым, как котёнок. Здороваясь, протягивать лапку. Но и укусить может очень больно и зло, если ему что-то не понравится. Может упорно пронзительно кричать. А может, обидевшись, повернуться спиной. Он всегда сидел на клетке, потому что внутри клетки отказывался находиться принципиально и категорически. Одним словом, характер.

Филя стал общим любимчиком. Около него всегда толпилась публика. Буквально сразу после его появления многие коллеги объявили нового НТВшника талисманом нашего телеканала. Появилась даже шутка, связанная с внешним видом Фили: «Какой канал — такой и талисман». Мне он сразу подставил голову почесать и взобрался на плечо. Я и раньше держал попугаев, и с Филей у нас возникла взаимная крепкая дружба, которая продолжается до сих пор. Главный редактор Миткова стала одной из искренних и пылких поклонниц Фили. С ним она была другой — доброй и мягкой. Она мне и раньше рассказывала про жившего у неё дома попугая кареллу, который от них улетел. Потом, кстати, птичка была случайным, мистическим образом найдена в Подмосковье ведущим программы «Дикий мир» Тимофеем Баженовым и возвращена в дом главного редактора. Вот и с Филей Миткова превращалась в трогательную маленькую девочку — носила ему разные игрушки, корма, часто с ним разговаривала. Пыталась гладить. Неудачно.

Однажды я застал Миткову одну у клетки Фили. Главный редактор держалась за палец и была очень сконфужена.

— Эльхан! Ты представляешь? Он меня укусил, — почти воскликнула она с обидой. Мне показалось, что даже расплачется как ребёнок.

Миткова показала мне свой указательный палец со следами от попугайского клюва. Далекий потомок динозавров с дерзким презрением ко всякой субординации приложился от всей души к этой ухоженной в дорогом салоне части тела главного редактора НТВ. Сам Филя нисколько не выглядел раскаивающимся, а с интересом смотрел то на меня, то на Миткову.

— Вы же его не уволите, Татьяна Ростиславовна? — сыронизировал я, хотя меня искренне интересовала дальнейшая участь моего друга.

— Ты, ты... Ну, Эльхан! Ну, что ты?!

Миткова не ожидала такого вопроса и еще больше сконфузилась. Резко отвернулась и почти побежала в женский туалет.

«Обиделась. Зато палец теперь уже почти не болит, наверное. А ведь мог и перекусить», — подумал тогда я ей вслед и погладил птицу по головке.

«Да, Татьяна Ростиславовна, Филя Вам не Долин. Для Фили Вы — одна из многих, кто подходит к нему. Он не знает, что Вы — начальство и власть. Он на «летучки» не ходит. От Ваших премий и благ не зависит. А на Алексея Алексеевича Громова и его мнение ему вообще наплевать!»

Филю потом я сам забрал к себе домой. Подальше от греха. Ненароком ещё Кулистиков к нему полезет. Как гендиректор НТВ к животным относится, я не знаю.

1. В феврале 2003 года на знаменитой встрече Российского союза промышленников и предпринимателей с президентом.

2. RTVI — спутниковый телеканал Владимира Гусинского.

«Российская газета» — официальное правительственное издание.

The New Times — позиционирующий себя оппозиционным журнал, где нашла тёплый и сытый приют Валерия Новодворская.

Следующая глава: Глава XXII. Смерть Журналиста

Перейти к оглавлению