Стенограмма эфира радиостанции «Эхо Москвы». Леонид Якубович даёт интервью Алексею Венедиктову и Ксении Лариной.
К.ЛАРИНА: Я хочу напомнить, что Леонид Аркадьевич ведет у нас, конечно же, «Поле чудес» и «Колесо истории» непотопляемое. Долго хотели уничтожить эту передачу, но не удалось. И правильно сделали.
А.ВЕНЕДИКТОВ: По-моему, его эта передача отнимает у него гораздо больше сил, чем «Поле чудес».
Л.ЯКУБОВИЧ: Нет, там, по крайней мере, все логично.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Где — в истории все логично? Это цитата?
Л.ЯКУБОВИЧ: В «Колесе истории» все логично.
К.ЛАРИНА: Признак популярности передачи — когда на нее делают пародии. Вот программа ОСП-студия, которая на 4 канале выходит, они уже сделали на нее пародию. Так что имейте в виду. Мне хотелось бы поговорить о путешествиях в компании, что называется, известных и любимых вами друзей — я думаю, об этом стоит поговорить поподробнее. У вас уже какие-то программные есть поездки в дикие места.
Л.ЯКУБОВИЧ: Есть. Одна была замечательная путешовка. Просто когда мы улетали вокруг света, я бы ее разделил на две части — собственно путешествие вокруг света и отдельно — остров Пасхи. Потому что я так думаю, что вообще лучше бы его и не было. Потому что все разделилось до Пасхи и после Пасхи.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Почему?
Л.ЯКУБОВИЧ: А вот замена всех впечатлений. Если бы его не было, я бы сказал, что я совершенно был ошарашен и опрокинут Рио-де-Жанейро. Я первый раз там, и этот памятник Христа, и если подняться наверх, это такое зрелище....
К.ЛАРИНА: Не зря мечтал Остап Ибрагимович, да.
Л.ЯКУБОВИЧ: Ой, не зря. Но Пасхи перебил все.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Почему, ведь мы в детстве столько о нем читали, это было первое мое, например, детское впечатление — остров Пасхи, скульптуры, это все хрестоматийно, что могло удивить?
Л.ЯКУБОВИЧ: У меня тогда есть еще один вопрос, сразу, чтобы было все понятно — вы можете мне передать вкус простой яичницы. Расскажите мне, какой вкус у простой яичницы.
А.ВЕНЕДИКТОВ: У каждой — свой.
Л.ЯКУБОВИЧ: Это я понимаю, и все-таки его не сформулировать. Вот это то же самое. Это как смотреть на еду через экран — не передается совершенно, абсолютно плоские, неэмоциональные ощущения. Мы прилетели туда и я понял, что я никогда этого не видел и, наверное, уже больше не увижу.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Можно я возражу. Когда мы смотрим на экране.... ну, Рио-де-Жанейро, тот же Париж — тоже не передается через экран, почему остров Пасхи.... почему до Пасхи и после Пасхи. Я это тоже видел через экран.
Л.ЯКУБОВИЧ: Понимаю. Но мы очень много раз видели замечательные эротические фильмы и сцены замечательные — это что, похоже на то, что в действительности было с вами.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Да мало ли что мы видели.
Л.ЯКУБОВИЧ: Вот и я про то же.
К.ЛАРИНА: Да ладно, Лев Толстой ни разу не рожал, и тем не менее как он написал.
Л.ЯКУБОВИЧ: Ну, наверное, не очень талантливо. В отличие от меня, серости... я был потрясен. Стоять рядом с этими каменными штуками, в полном недоумении от того, что... этого сделать нельзя. Там есть специальное место, скала, где недоделки лежат — это физически невозможно сделать, их сдвинуть невозможно. Хотя Тур попытался одну штуку двигать...
К.ЛАРИНА: Тур — это Тур Хейердал?
Л.ЯКУБОВИЧ: Да. Это совершенно потрясающий дед, это что-то невероятное. Ему за 70, он бегает по горам как горный козел. Угнаться за ним невозможно, он поднимается в 5 или в 4, он будит всех. Он моторен невероятно, он как ребенок влюблен во все эти раскопки, камушки, во все ямочки... очаровательный мужик.
К.ЛАРИНА: Вы себя считаете путешественником или все-таки туристом?
Л.ЯКУБОВИЧ: Нет, я наверное, все-таки турист.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Аван-тюрист...
К.ЛАРИНА: А в чем разница. Вот Тур наверное путешественник.
Л.ЯКУБОВИЧ: Я думаю, что все-таки путешественник немножко ученый. Это все-таки какая-то цель, какое-то исследование. А мы — бабочки. Мы замечательно порхаем...
А.ВЕНЕДИКТОВ: От истукана к истукану...
Л.ЯКУБОВИЧ: ... пока не превращаемся в кокон.
К.ЛАРИНА: Я так понимаю, что это уже превратилось в азарт... путешествия.
Л.ЯКУБОВИЧ: Нет, я могу сказать, что из всех этих замечательных путешовок, в которых я был, все равно откладывается все больше и больше желание провести время здесь. Забиться в какую-нибудь деревуху, провести там время на берегу реки. Потому что за многое время этих путешествий я все равно не нашел ни одного места, где бы мне хотелось пробыть больше недели. Я хочу домой.
К.ЛАРИНА: А на охоту?
Л.ЯКУБОВИЧ: Я не очень охотник. Я приезжаю на охоту и стреляю по бутылочкам, по баночкам.
К.ЛАРИНА: А есть люди, которые стреляют по-настоящему среди ваших знакомых?
Л.ЯКУБОВИЧ: Конечно, есть. Конечно, но они... я никогда не присутствовал на настоящей охоте. Где и у зверя приблизительно одинаковые шансы с охотником. Надо идти, надо выслеживать, надо лежать сутки в снегу, или там в засаде где-то. Да, когда тебя вывозят на солончак и несчастные олени гложут соль, а ты с оптической винтовкой с карабином, который бьет на полтора метра: это убийство. Я еще понимаю стрелять за 20 метров... хотя я при этом был когда-то кандидатом в мастера и стреляю неплохо, но мне не интересно... ну, как-то нехорошо. Видно и глаза грустные... нет, — баночки, бутылочки.
К.ЛАРИНА: А с гарпуном за акулой?
Л.ЯКУБОВИЧ: Вы это сейчас кого спросили? Я могу сказать... меня никак не могут под воду затащить — ни Андрей, ни Леня. Отторжение. Не могу. Еще раз — я занимался плаванием лет 14, у меня был первый разряд, я очень хорошо плавал когда-то... и сейчас я держусь на воде, я уже не могу так плавать, как раньше, но туда, под воду, меня не тянет. Хотя я несколько раз с ними нырял на мелководье, это невозможно совершенно. Понимаете, приплывает манта такая, с крыльями... простыня... гуттаперчевая... она там прикормлена... они все там прикормлены.
К.ЛАРИНА: Это что — рыба?
Л.ЯКУБОВИЧ: Одеяло прикормленное, плавающее... скорее, матрац... мурены там, черепахи какие-то, акулы... Я же не могу им сказать «цып-цып», «пошел вон», «кис-кис», «иди сюда, моя кисонька» Я не понимаю, кто это, как с ними общаться. Что-то вызывает у меня какое-то недоумение.... медуза: ну что, я могу разговаривать с медузой? C собакой я могу, с кошкой даже могу, с коровой даже могу — там понятно, можно даже погладить между рогами, а это что это такое... не знаю, не тянет меня туда. Что-то там холодное и неприятное. А эти совершенно болеют. Правда, они ко мне никогда не лезут в кабину. Не хотят. Им тоже страшно.
А.ВЕНЕДИКТОВ: У них просто другая стихия.
К.ЛАРИНА: В какую кабину? Ничего не понимаю.
Л.ЯКУБОВИЧ: В воздушную, в полетную. Они ко мне не лезут, а я к ним не лезу.
К.ЛАРИНА: Вы самолет водите.
Л.ЯКУБОВИЧ: Нет, ну я давно летаю, занимаюсь этим.
А.ВЕНЕДИКТОВ: За птицами гоняется.
Л.ЯКУБОВИЧ: Нет, это не дай Бог. Это плохая шутка. Самолет ЯК-18, ЯК-52, Л-39 истребитель, и МИГ-22, вот я начал заниматься.
К.ЛАРИНА: Почему, вы летчиком были раньше?
Л.ЯКУБОВИЧ: Нет, в прошлой жизни я был... мне нагадали, я был великим инквизитором. Почему-то в Южной Америке.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Наверное, там это проще было.
Л.ЯКУБОВИЧ: А полетами — три года назад, впервые.... Хотя впервые — это не то слово, меня Николаев заманил.
А.ВЕНЕДИКТОВ: Заманил, и что?
Л.ЯКУБОВИЧ: Ничего. Мы ехали на дачу в теннис играть. Он сказал — заедем на секундочку на аэродром, я полетаю. Я сказал — ну ладно, на секундочку полетам. Мы приехали на аэродром, попили кофе. Там замечательный домик, очаровательные ребята. Я решил — все, пора уходить. Ну, полезли в самолет. Хорошо, давай полезем. Мы полезли. Он сидит впереди такой четырехместный. Он впереди, на командирском сиденье, справа инструктор, я сзади. У меня в ухе СПУ работает самолетное, я слышу, что они говорят. И меня начинает постепенно удивлять — мало того, что он туда что-то говорит, на каком-то птичьем языке, но главное, что ему при этом что-то отвечают. Меня поразило до края, что они как бы соображают, что он говорит. Ну все, я понял, пошли отсюда. Он произнес какую-то загадочную фразу, заработал винт, мы куда-то поехали, потом вырулили на взлетную полосу. Я как в полуобмороке был, потому что абсолютно не соображал... как попугай, который ничего не говорит... Я вообще ничего не знал, я первый раз... как попугай говорит — человек теряет сознание от несовмещения артикуляции и голоса.... Вот примерно то же самое — ну как же, Николаев, приятель мой, сидит за штурвалом — что это за штуковина, этого не может быть по определению. К взлету готов — кто готов, я не готов. Взлетаем. И он куда-то улетел. Причем, он улетел, а я-то физически так и остался на земле, хотя и остался в кабине. Мы прилетели, я был в потрясении совершеннейшем. Я ребятам говорю — а можно я попробую. Они говорят — давай. Я взмыл через 5 минут в воздух, был мокрый, как мышь, у меня заледенело все, я был усталый до безумия, я понял, что у меня ничего не получается, и, как обычно... это всегда происходит на раз, озверел. Решил — как это, как это не получается — а я хочу. И все, начал ходить по 3-4 раза в неделю.
К.ЛАРИНА: Жуткое ощущение в первый раз?
Л.ЯКУБОВИЧ: Нет, оно не жуткое, просто этих ощущений у меня никогда в жизни не было, оно какое-то непонятное. Ничего страшного нет, и так занят там... что не до страху. Тем более, что там гораздо безопаснее, чем на машине.
К.ЛАРИНА: Ну, на машине хоть ты едешь по дороге, а тут...
Л.ЯКУБОВИЧ: А там ты летишь по воздуху.
К.ЛАРИНА: Ужас.
Л.ЯКУБОВИЧ: Там никого нет, и ГАИ нет. Там все очень спокойно, не качает, не трясет, — изумительно.
К.ЛАРИНА: А зачем вам это нужно?
Л.ЯКУБОВИЧ: В каком смысле?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Абсолютно бессмысленно.
Л.ЯКУБОВИЧ: У вас есть какое-нибудь удовольствие в жизни... ну, какое-нибудь... что-нибудь вы любите... шампанское в Новый год...
К.ЛАРИНА: Нет, что-нибудь другое.
Л.ЯКУБОВИЧ: А зачем это вам, что-нибудь другое? Зачем это вам. У нас же еще есть пара человек сумасшедших. Вот Ярмольник, например. затащил меня на горы. Я и на таких лыжах никогда не катался. Я когда это увидел, понял, что никогда отсюда не съеду, и поехал на подъемнике вниз. Тем не менее... прошла неделя и я поехал с удовольствием.
К.ЛАРИНА: Самолет есть свой теперь?
Л.ЯКУБОВИЧ: Зачем, зачем он мне?
К.ЛАРИНА: Ну, вот у Николаева есть свой самолет.
Л.ЯКУБОВИЧ: Да кто вам рассказал эти штуки, с кем вы общаетесь...
К.ЛАРИНА: В средствах массовой информации.
Л.ЯКУБОВИЧ: Что? Эта стенгазета сумасшедшего дома. Что вы читаете, какой самолет?
А.ВЕНЕДИКТОВ: Между прочим, стенгазета сумасшедшего дома гораздо интереснее.
Л.ЯКУБОВИЧ: Вполне возможно. У меня 39 дач под Москвой, судя по газетам... еще одна, сказал я, и будет банкет. 39 дач у меня под Москвой. У меня два корабля и еще какие-то два дома, причем за границей где-то.
К.ЛАРИНА: Вы болезненно относитесь к таким слухам?
Л.ЯКУБОВИЧ: Нет, я не болезненно отношусь. Я счастлив. Мне жалко только, что у меня не 40.
А.ВЕНЕДИКТОВ: А налоги платить с них, виртуальных?
Л.ЯКУБОВИЧ: А я и плачу виртуальные налоги.
К.ЛАРИНА: У нас в гостях был Леонид Якубович, ведущий программы «Поле чудес».
