К. ЛАРИНА: 11:12, продолжает эфир радиостанция „Эхо Москвы“. У микрофона Ксения Ларина. И сегодня у нас «Человеком из телевизора» на это время назначен Николай Сенкевич, генеральный директор канала НТВ. Здравствуйте, Николай.
Н. СЕНКЕВИЧ: Здравствуйте.
К. ЛАРИНА: Хотя будет правильнее «Человек из-за телевизора», поскольку этот человек управляет телевизионной компанией, телевизионным каналом и в кадре вы его видите редко, очень редко. Последний раз на днях, конечно же, появился как начальник, для того чтобы прокомментировать уход с канала, увольнение с канала Леонида Парфенова. Вот видите, что вы натворили, что вокруг творится. Посмотрите, камеры приходят вас снимать, общественность бурлит, бушует. Душите свободу слова, увольняете лучшего журналиста эпохи.
Н. СЕНКЕВИЧ: Безусловно, это событие для всего медиа-сообщества, увольнение Леонида Геннадьевича является острым, важным, вызывает такой большой интерес. По-другому, наверное, быть и не могло. Но с другой стороны, в сложившейся ситуации, наверное, никакого иного выхода у меня, как у руководителя компании, просто не оставалось. Решение давалось очень тяжело, именно из соображений и понимания вклада Леонида Геннадьевича в развитие российского телевидения. Но с другой стороны опять же, я хочу сказать, что для управляемости компании, для успешности любого бизнеса именно соблюдение каких-то корпоративных процедур, корпоративной этики является основой основ.
К. ЛАРИНА: Вы говорите про то, что Леонид Парфенов — талантливейший журналист, об этом говорят и ваши коллеги, об этом говорит Александр Герасимов. И поэтому я все время задаю себе вопрос — а зачем тогда его уволили, действительно? Неужели не было другого выхода? Или нужен был такой показательный процесс, какой присутствует обычно в младшей начальной школе? Выгоним, чтобы другим было неповадно.
Н. СЕНКЕВИЧ: Упаси боже. Во-первых, никто никакого показательного процесса не задумывал. Есть факт грубого нарушения, неоднократного нарушения, за которым последовала реакция. Никто не планировал — во всяком случае, с нашей стороны — делать какую-то глобальную пиар-акцию. Хотя мы прекрасно понимали все последствия этого шага. Именно исходя из того, что Леонид Геннадьевич является одним из самых талантливых, именно исходя из того, что программа «Намедни» является имидж-образующей для канала НТВ, исходя еще из очень многих других причин, так или иначе процесс общения, процесс попытки договориться длился очень долго, несмотря на то что со стороны Леонида Геннадьевича не всегда соблюдались те или иные договоренности, которые достигались на какой-то момент.
К. ЛАРИНА: Вы говорили в своем комментарии телевизионном, что подставляли одну щеку, другую щеку. Что вы там подставляли? Неужели это такой страшный человек, который абсолютно не ценил сам факт работы на канале, не уважал начальство, хамил, грубил, приходил на работу пьяным? Что он там делал?
Н. СЕНКЕВИЧ: Да нет, никто не говорит о том, что он приходил на работу пьяным. Упаси боже, он не хамил и никогда не хамит. Но, скажем, неуважение, хотя бы несоблюдение тех или иных договоренностей... и чтобы не выносить сор из избы, что для любой компании, будь то телевизионная, будь то нетелевизионная, является тоже очень важным аспектом ее деятельности. Это было неоднократно. При этом я могу сказать, что компания в течение полутора лет, что я нахожусь на этой должности, делала все, в первую очередь и лично для Леонида Геннадьевича, и для программы, она вообще у нас на канале находилась в особом статусе, по любым вопросам шли навстречу, как по личным просьбам, так и не по личным, по служебным, понимая все. Но любовь-то должна быть взаимной.
К. ЛАРИНА: Вы знаете, сколько раз Владимир Семенович Высоцкий нарушал трудовую дисциплину, будучи актером Театра на Таганке? И знаете наверняка, чего стоило Юрию Петровичу Любимову, главному режиссеру, каждый раз прощать ему его проступки и оставлять в театре, потому что он понимал, что Театр на Таганке без Высоцкого существовать не может, несмотря на то что огромное количество артистов, его коллег были возмущены его поведением и тоже говорили: доколе, сколько раз мы можем подставлять одну щеку, потом вторую. Вот есть же интересы, в конце концов, компании в том числе, о чем вы говорите. Т.е. вы рубите сук, на котором сидите. Я ни в коем случае не приумножаю достоинств Леонида Парфенова, он талантливый человек. Но вы же сами про это говорите, что он являлся лицом компании, что программа являлась имиджевой передачей для канала.
Н. СЕНКЕВИЧ: Безусловно. Поэтому, если говорить о Высоцком, там речь идет о несколько иных формах нарушения трудовой дисциплины.
К. ЛАРИНА: Какая разница какие, главное нарушения.
Н. СЕНКЕВИЧ: Имеет значение. Более того, НТВ само по себе в целом как компания — это достаточно целостный организм. Здесь не может быть ситуации, когда каждый сидит в своем кубрике и наводит там порядок. На корабле такого не бывает.
К. ЛАРИНА: Это командная работа.
Н. СЕНКЕВИЧ: Абсолютно. Более того, успех НТВ зависит не от одного человека, а от командной работы. И последнее, наверное. Надеюсь, никто не будет сомневаться в том, что Леонид Геннадьевич не выброшен на улицу. Такие люди не пропадают. Убежден, что очень скоро где-нибудь мы его увидим.
К. ЛАРИНА: Чем будете заменять?
Н. СЕНКЕВИЧ: Как я уже говорил, особых планов, точнее, планов по увольнению у нас не было, поэтому мы ничего не планировали заранее. Сейчас будут идти фильмы, потом мы так или иначе планировали уходить в лето. Будет, кстати, повторяться «Российская империя», как и была запланирована. К сентябрю так или иначе что-нибудь придумаем, будем думать надо этим, вчера много на эту тему говорили. Есть определенные мысли, я просто сейчас о них не хочу говорить. Естественно, это не будет программа «Намедни», потому что программа «Намедни» без Парфенова невозможна, как программа «Итоги» без Киселева, несмотря на то что и тот, и другой бренд принадлежит компании. Но, во-первых, в коллективе программы «Намедни» колоссальное количество очень талантливых корреспондентов, которым будут даны все шансы продолжить работу на их поприще. Я так понимаю, что даже есть уже определенные на эту тему мысли. Так что караван идет.
К. ЛАРИНА: Программа «Личный вклад» останется пока единственной информационно-аналитической программой в конце недели, да?
Н. СЕНКЕВИЧ: Программа «Личный вклад» остается единственной пока, по нашим задумкам, аналитической еженедельной программой. Более того, у нас нет планов, сразу хочу сказать, по ее смещению на воскресенье. Она себя очень неплохо зарекомендовала именно в субботу, в тяжелой конкурентной борьбе.
К. ЛАРИНА: Вы знаете, я думаю, что вряд ли Александр Герасимов может праздновать сейчас победу, что он победил в этой конкурентной борьбе.
Н. СЕНКЕВИЧ: А никто так не рассуждает, вообще ни о какой победе речь не идет. Если вы думаете, что мы все испытываем какое-то колоссальное злорадство, радость от всего происходящего, далеко нет. Я еще раз повторяю, это, действительно, очень тяжелая потеря и очень тяжелое решение. Никакого злорадства нет, ни о какой победе не может идти речь. Есть решение, которое мы просто вынуждены были принимать. Вот и все.
К. ЛАРИНА: Вам нужна вторая аналитическая передача еженедельная политическая?
Н. СЕНКЕВИЧ: Если будет какое-то интересное и энтэвэшное предложение, то мы всегда готовы это рассмотреть. Если вы помните, когда затевался «Личный вклад» и почему он затевался.
К. ЛАРИНА: Потому что ничего не было.
Н. СЕНКЕВИЧ: Потому что уходил в отпуск Леонид Геннадьевич, канал оставался, поэтому была сделана в кратчайшие сроки программа, которая — еще раз хочу сказать — себя прекрасно зарекомендовала, хотя были у нас минуты и отчаяния в свое время. И сам Александр Анатольевич приходил ко мне два раза, говорил: давай закрывать программу. Но мы ждали-ждали, и она стала набирать. И очень неплохо идет, очень хорошо идет. Нас ругали, зачем вам две аналитические программы. Но практика двух аналитических программ тем не менее на канале НТВ показала, что это может быть, это может работать. Поэтому запретов на вторую аналитическую программу чисто теоретически нет. Но для этого должна быть, конечно, идея в первую очередь.
К. ЛАРИНА: Вы уже упомянули имя Евгения Алексеевича Киселева. Я хочу, пользуясь поддержкой слушателей радиостанции „Эхо Москвы“ и зрителей канала НТВ высказать пожелание к вам лично вернуть в каком-то виде программу «Итоги». Тем более, как вы сами сказали, это энтэвэшный продукт, бренд ваш. Такая идея возможна, она обсуждается?
Н. СЕНКЕВИЧ: Это очень сложный вопрос. С одной стороны, не скрою, что этот вопрос в свое время обсуждался, было масса факторов, которые нам не удалось в свое время свести воедино. Сейчас, в настоящий момент, когда Евгений Алексеевич занимает столь уважаемую должность, мы, честно говоря, на эту тему не говорил пока. Я не знаю, насколько это возможно в связи с изменением его статуса.
К. ЛАРИНА: Вы проверьте, заинтересует его такое предложение. Потому что он все-таки человек телевизионный.
Н. СЕНКЕВИЧ: Кроме итоговой программы, он еще и блестящий документалист, конечно.
К. ЛАРИНА: Т.е. такой вариант возможен?
Н. СЕНКЕВИЧ: Давайте мы не будем бежать впереди телеги. Я не разговаривал с Евгением Алексеевичем. Я не понимаю, насколько это возможно, с его стороны для начала. Давайте чтобы все улеглось более-менее. Потому что сгоряча принимать решения неправильно.
К. ЛАРИНА: Тут у нас до кучи еще одна появилась практически скандальная информация, опубликованная вначале в газете «Коммерсант», а потом она пошла гулять уже по информационным сайтам с различными домыслами и слухами по поводу судьбы еще одного ведущего канала НТВ, Савика Шустера, что якобы у него кончается виза — это раз, — во-вторых, то, что Юрий Михайлович Лужков высказал недоумение по поводу того, что такую программу про Россию ведет не гражданин РФ. Что вы по этому поводу можете сказать? Действительно ли, есть какие-то проблемы?
Н. СЕНКЕВИЧ: У канала НТВ нет с Савиком Шустером никаких проблем. Это первое, что я хочу сказать. Более того, что касается его визы, там все в порядке. Были определенные технические задержки, которые были связаны, насколько я понимаю, как мне объясняли наши юристы, в первую очередь с изменением некого порядка, нового порядка регистрации иностранных граждан. Соответственно, просто пакет документов, который ежегодно направлялся и должен был быть дополнен новыми документами. Тем не менее все сейчас в порядке. Компания предпринимала все усилия, и мы вовремя все успели сделать. Это вам подтвердит и сам Савелий Михайлович, если захочет. Что касается высказываний Юрия Михайловича Лужкова, то по этому поводу, по меньшей мере, это вызывает у нас недоумение. Мы вчера выпустили соответствующий пресс-релиз компании. Мы считаем, что компания имеет право нанимать, согласно законодательству, с соблюдением всех норм законодательства, любого гражданина любой страны для работы. Надеемся, что это было какое-то более эмоциональное высказывание, нежели осознанная какая-то акция.
К. ЛАРИНА: Когда происходят такие вещи, когда мы говорим о телевизионных персонажах, вы прекрасно понимаете, что тут же начинаются обобщения по этому поводу, типа куда катится страна, куда катится наше телевидение. И среди этих обобщений я еще одно прочитала в одной газете, что якобы канал НТВ собирается сменить формат, целиком уйти на развлекательную сетку.
Н. СЕНКЕВИЧ: Это не соответствует действительности. Более того, это просто экономически, на самом деле, невозможно. Потому что в этом случае мы будем конкурировать, совсем будем конкурировать с другими каналами федеральными. Просто экономическая выкладка и понимание бюджетных статей приводят к логическому заключению, что мы не можем превращаться в развлекательный канал. Более того, в прошлом году мы увеличили, наоборот, долю информационного вещания. Отчасти этот процесс будет продолжаться и дальше. У нас есть определенные планы, которые мы уже начали, приступили к реализации если не радикального изменения сетки со следующего сезона, то ряд принципиальных позиций новых, которые будут как раз подтверждать имидж канала в первую очередь как информационный. Я надеюсь, что у нас все получится, зрители со следующего сезона это увидят.
К. ЛАРИНА: Как акционеры отнеслись к решению кадровому вашему?
Н. СЕНКЕВИЧ: У нас на следующий день после увольнения Леонида Геннадьевича прошел Совет директоров телекомпании НТВ. Я проинформировал членов Совета директоров о принятом мною решении и о тех причинах. Они приняли к сведению.
К. ЛАРИНА: Скажите, пожалуйста, говорят, что у вас там очень много начальников. Кто вообще имеет право заниматься кадровой политикой на канале? Я так понимаю, что вас тогда не было, когда все это произошло, распоряжение о снятии сюжета с эфира было подписано Александром Герасимовым, что и продемонстрировал нам Леонид Парфенов. Решение об увольнении кто принимал, тоже Герасимов? Или вы?
Н. СЕНКЕВИЧ: Решение об увольнении принимал я. Кадровой политикой телекомпании занимается генеральный директор. Это входит в мою компетенцию по уставу. В общем, ни с кем обсуждать эти вопросы у меня нет никакой необходимости. Что касается распоряжению по сюжету, то здесь я, во-первых, готов полностью поддержать решение Александра Анатольевича.
К. ЛАРИНА: А он с вами советовался по телефону, когда принимал это решение?
Н. СЕНКЕВИЧ: Нет.
К. ЛАРИНА: Не должен?
Н. СЕНКЕВИЧ: Во-первых, он не мог, потому что я в это время находился как раз, видимо, в полете, в самолете 11 часов.
К. ЛАРИНА: Т.е. вы, как генеральный прокурор, до которого невозможно дозвониться.
Н. СЕНКЕВИЧ: Я был в Лос-Анджелесе, 12 часов лету. Он мне сразу позвонил, когда я приехал в «Шереметьево». Он мне сразу позвонил и сообщил об этом. Это первое. Второе — что касается конкретной ситуации, то здесь все было значительно проще. Потому что общая линия информационной редакции была известна всем ее сотрудникам уже достаточно давно по этому конкретному вопросу. Пока идет известный процесс, пока там два наших парня, судьба которых неизвестна, процесс идет очень сложно, очень непростая там обстановка, вы это все прекрасно знаете, мы работаем по факту: произошло событие — рассказали. Какая-либо аналитика, какое-либо обсуждение, какие-либо сенсации — после процесса. Потому что мы можем просто навредить двум гражданам РФ. Навредить — это мягко сказано.
К. ЛАРИНА: Т.е. вы об этом договорились, что называется, на берегу.
Н. СЕНКЕВИЧ: Об этом знали все. Причем это было наше решение абсолютно. Я с Леонидом Геннадьевичем задолго до этих событий разговаривал. В общем, было с его стороны понимание. Более того, если вы знаете историю развития этого вопроса, то когда появилась тема с интервью известным, Герасимов обратился в позапрошлое воскресенье и напомнил о договоренностях, и все прошло нормально.
К. ЛАРИНА: Он говорил, что ему кто-то звонил, его просили какие-то люди.
Н. СЕНКЕВИЧ: Кто говорил?
К. ЛАРИНА: Герасимов.
Н. СЕНКЕВИЧ: Мне они не звонили. Это была политика, которая была согласована внутри информационной дирекции уже достаточно давно.
К. ЛАРИНА: А как это происходит? Просто интересно. Что за люди звонят?
Н. СЕНКЕВИЧ: Погодите. Происходит событие в стране, в мире. Мы понимаем, что событие важное, событие может иметь целый ряд последствий для конкретных людей. Мы говорим о конкретном событии, обсуждаем, понимаем, что нет, вот в данном случае — не навреди.
К. ЛАРИНА: Т.е. сами принимаете решение, вам никто не звонит?
Н. СЕНКЕВИЧ: Мне очень редко кто-либо звонит. А если звонит, то высказывают пожелание. Причем иногда пожелания бывают такие, что посмеешься...
К. ЛАРИНА: А кто звонит?
Н. СЕНКЕВИЧ: Разные люди.
К. ЛАРИНА: Что значит разные люди?
Н. СЕНКЕВИЧ: Бывает, депутаты звонят. Телефоны-то есть.
К. ЛАРИНА: А они имеют право вообще влиять на информационную политику канала?
Н. СЕНКЕВИЧ: Они имеют право звонить, наверное.
К. ЛАРИНА: А что за люди звонят по поводу политических сюжетов? Вот в данном случае по поводу сюжета с вдовой Яндарбиева.
Н. СЕНКЕВИЧ: Опять же кто звонил Александру Анатольевичу...
К. ЛАРИНА: Он не сказал.
Н. СЕНКЕВИЧ: Я не скажу.
К. ЛАРИНА: А почему?
Н. СЕНКЕВИЧ: Потому что. А что касается того, вообще кто может звонить по каким-либо политическим... Кто угодно. У всех есть телефоны, есть у меня АТС-2, звонят самые различные люди, высказывают самые различные просьбы, пожелания, мнения. Но при этом могу сказать, что ни разу не было каких-то категорических: если вы что-то сделаете, мы вас... Ни разу. Я за это отвечаю. И исходя из этого, мы сами понимаем, хотим мы этого сами или нет. Если наше собственное мнение совпадает с мнением просящего, то почему бы и нет. По данному вопросу наше собственное мнение таково. И это правда.
К. ЛАРИНА: Я напомню, что у нас в гостях Николай Сенкевич, генеральный директор канала НТВ. Мы продолжим наш разговор после выпуска новостей. Я посмотрю уже на ваши вопросы, вопросов огромное количество. Я обещаю вам, уважаемые друзья, после программы передать все Николаю Сенкевичу, чтобы это все изучал, без всякой цензуры. Здесь есть вещи, которые читать нельзя вслух, но мне кажется, важно понять нашему гостю, как к этой истории относится аудитория.
К. ЛАРИНА: Мы продолжаем разговор с Николаем Сенкевичем, генеральным директором НТВ. Я уже здесь вооружилась вопросами наших слушателей. Все прочесть не смогу, здесь у меня только часть, я все не взяла. Это все только из Интернета. Причем пришло это в течение 2-3 дней, здесь уже страниц 15. Пейджер вам напомню, 961-22-22, для абонента „Эхо Москвы“. Вопросы ваши не пропадут, отдам все нашему гостю. «Могли бы вы сказать на всю страну, — пишет Александр Иванов из Москвы, — цензуры в СМИ нет?»
Н. СЕНКЕВИЧ: Я скажу так. Цензуры на НТВ нет.
К. ЛАРИНА: Дальше. «Могли вы объяснить причину, по которой был уволен с канала НТВ Парфенов?» Об этом мы уже говорили. «Значит ли это, что НТВ уже потеряло всю свою независимость и работает по указке чиновников?» — спрашивает Чингиз из Казани.
Н. СЕНКЕВИЧ: Если мы с вами примем к сведению, что никаких указаний — я это ответственно заявляю — сверху об увольнении не было, это есть мое сугубо личное решение как генерального директора телекомпании, то причем здесь чиновники? Такое ощущение, что мы сами себя загоняем в какое-то состояние, уже полностью признав для себя, что все в нашей жизни определяется чиновниками. Мы сами, на самом деле, ничего не можем определить. Мы не можем принимать решения, оказывается. Не знаю как вы, а я могу принимать решения без чиновников.
К. ЛАРИНА: Кстати, вчера — я с вами уже говорила до передачи, — когда смотрели мы дома передачу «Свобода слова», в который раз подумали — все, больше ничего нет на нашем телевидении. Потому что уже сам факт прямого эфира — это уже героический поступок. Знаете, как у Мюнхгаузена, что-то героическое в этом есть. Существует ли все-таки опасность, что потихонечку и канал НТВ перейдет на записанные передачи. Пусть, может быть, это будет ваше решение по каким-то художественным причинам, либо решение акционеров, но возможен ли такой вариант? Или для вас все-таки самоценен факт прямого эфира? Для вас лично.
Н. СЕНКЕВИЧ: Давайте сразу скажу, что акционеры такого решения по определению принять не могут.
К. ЛАРИНА: Совет могут дать.
Н. СЕНКЕВИЧ: Могу сказать, что акционеры насчет «прямой — не прямой эфир» даже не думают.
К. ЛАРИНА: Но для вас лично это имеет значение?
Н. СЕНКЕВИЧ: Это первое. Второе — безусловно, в прямом эфире, как говорят ведущие, когда ведут прямой эфир, есть определенный драйв. Я им верю. Вот сейчас я с вами в прямом эфире. Такой драйв существует. При этом там есть определенные форматы, которые в прямом эфире — я не имею сейчас в виду политические — выдавать, наверное, не очень стоит, лучше сделать, чтобы было гладенько и чистенько, развлекательные программы и так далее.
К. ЛАРИНА: Это понятно. Речь идет о публичных обсуждениях каких-то важных событий.
Н. СЕНКЕВИЧ: Публичное обсуждение, на то оно и публичное обсуждение, что люди приходят на публичное обсуждение в первую очередь за счет прямого эфира. Перейдя на непрямой эфир, можно потерять часть аудитории, часть гостей. Это известный факт.
К. ЛАРИНА: Вопрос, связанный с судьбой программы «Страна и мир», поскольку известно, что эту передачу продюсировал, придумал, скажем проще, Леонид Парфенов. Он не является ее руководителем, хочу объяснить сразу нашим слушателям, он является инициатором выхода этой программы в эфир. Она останется в том же виде, в том же состоянии, с той же командой?
Н. СЕНКЕВИЧ: Безусловно. Более того, я позавчера встречался с Хрековым, с Пивоваровым, мы обсуждали судьбу программы. Есть определенные вопросы по формату. Сейчас заканчиваются социологические исследования, которые подскажут, куда программе дальше развиваться, исходя из того, что в первую очередь она ориентирована на крупный мегаполис, типа Москва. Но при этом с любой программой надо работать. А будущее у этой программы, безусловно, есть.
К. ЛАРИНА: «Люди хотят смотреть профессиональное телевидение, — пишет нам Владимир из Киева, — а вы увольняете лучших журналистов. Для кого вы работаете, для зрителя?» Я думаю, что это риторический вопрос.
Н. СЕНКЕВИЧ: Я хочу сказать, что я увольняю не на улицу. Такие люди на улице не оказываются. И поэтому зрители, я убежден, не потеряют ведущего и журналиста Леонида Парфенова.
К. ЛАРИНА: «Видать, вы богачи, — пишет нам Борис Старцев из Нью-Йорка, — раз таким продающимся товаром разбрасываетесь».
Н. СЕНКЕВИЧ: Продающимся товаром. Что он имеет в виду?
К. ЛАРИНА: Да, двусмысленность получилась. Он имеет в виду, наверное, дорогой товар, скажем так.
Н. СЕНКЕВИЧ: Что касается голой экономики, могу сказать, что программа по своей рентабельности практически составляет 0%. Сколько она зарабатывает, столько же тратится на ее производство, с учетом всех затрат, подчеркиваю. Поэтому в первую очередь потеря для НТВ этой программы — это имиджевая потеря, а не экономическая.
К. ЛАРИНА: Еще про «Намедни» спрошу. От Бориса вопрос: «Кому принадлежат права на «Намедни»? Если НТВ, то может ли канал возобновить эту программу, просто назначив нового ведущего, например, того же Пивоварова? А если нет, то имеет ли право Парфенов сделать на другом канале передачу с тем же названием или от бренда «Намедни» ему придется отказаться?»
Н. СЕНКЕВИЧ: Бренд «Намедни» принадлежит телекомпании НТВ, как я уже говорил, так же, как и бренд «Итоги». Делать программу «Намедни» не с Парфеновым — это был бы верх цинизма. Я не знаю, кто согласился бы из ведущих занять это место. «Намедни» без Парфенова — это не «Намедни». Что касается того, если захочет Леонид Геннадьевич делать «Намедни» где-то на другом канале, то это вопрос переговоров, всегда можно бренд выкупить.
К. ЛАРИНА: «Зачем вы устроили сокращение информационной службы НТВ?» — спрашивает Михаил из Донецка.
Н. СЕНКЕВИЧ: Не сокращение, во-первых, как это уже много раз говорили, а оптимизация. Потому что в ходе так или иначе сложных периодов за последние 3 года образовался определенный балласт людей, от которого надо просто было избавляться. Эта оптимизация проходила в высшей степени цивилизованными способами, с согласованием между Герасимовым и Татьяной Ростиславовной. Просто, по сути дела, определяя профессионализм, мы оставляли самых лучших. Потому что мы, естественно, после закрытия ТВС взяли большой процент очень талантливых журналистов оттуда, старых энтэвэшинков. Но штат-то не резиновый.
К. ЛАРИНА: Здесь интересный вопрос пришел. Давайте мы уже уйдем от Парфенова, все-таки времени осталось не так много, мне бы хотелось поговорить еще о проблемах, более значимых на сегодняшний день. Например, вопрос от Лилии из Москвы: «Разделяете ли вы точку зрения сторонников введения ограничений при пользовании Интернетом? Объясните свою позицию».
Н. СЕНКЕВИЧ: Можно еще раз.
К. ЛАРИНА: Вы знаете эту историю, когда предложение депутата Людмила Нарусовой по поводу ограничения доступа в Интернет, вообще придать Интернету статус СМИ. Для вас что это значит?
Н. СЕНКЕВИЧ: Если честно, то отчасти с этим можно согласиться, чтобы интернет-сайтам придать статус СМИ. Я считаю, что в этом есть определенная логика. Потому что, действительно, сейчас Интернет стал... я думаю, скоро и газет-то не останется, на самом деле. Ну не скоро, но в ближайшем обозримом будущем газет не останется, и Интернет, естественно, будет СМИ. Вопрос, что при этом лицензировании не происходило отсеивания. Вот в чем проблема. А то, что должен быть определенный статус и ответственность должны нести сайте, это правда, я с этим согласен абсолютно.
К. ЛАРИНА: Вы имеете в виду ответственность за содержание, за качество и за точность информации?
Н. СЕНКЕВИЧ: Конечно.
К. ЛАРИНА: Либо все-таки имеете в виду то, что мы называем порно-сайты, сайты, призывающие к насилию, разжиганию национальной розни.
Н. СЕНКЕВИЧ: И за это абсолютно. Т.е. это должна быть какая-то система лицензирования разработана, градация сайтов по тематика: порно — в одну сторону, насилие... есть законы. А что касается информационных сайтов, так это тоже СМИ. Смотрите, мы сейчас очень много раз ссылаемся — на сайте таком-то. В электронных СМИ — в телевидении, радио, в печати — мы ссылаемся на Интернет. Но с другой стороны, если мы ссылаемся не на СМИ, то на что мы ссылаемся тогда? На слухи? Давайте у подъезда посидим. Или все-таки мы ссылаемся на СМИ?
К. ЛАРИНА: Согласитесь, что желтизны и дребедени в печатной прессе не меньше, чем в Интернете.
Н. СЕНКЕВИЧ: Не меньше. Хотя вот ты понимаешь, что есть куда задать вопрос.
К. ЛАРИНА: С чем пойти в суд.
Н. СЕНКЕВИЧ: Я считаю, что лицензировать надо, но лишь бы в этом процессе не происходило чистки.
К. ЛАРИНА: Тогда объясните мне, как работает телевизионный канал, который доступен круглые сутки всем членам семьи, включая маленьких детей. Стариков, женщин и детей, что называется. Опять же я не могу без Парфенова обойтись, поскольку одна из последних передач вызвала тоже бурную реакцию со стороны общественности, программа «Намедни». Там было три подряд сюжета, достаточно сомнительных в вопросе общедоступности, скажем так. Это сюжет про порнографию шведскую, это сюжет про операцию Иоланды Чен перед камерами и сюжет про каннибалов. Вот вы, как начальник, не обратили внимания на то, что все-таки странно показывать в 9 часов вечера такое. А потом еще и утром повторили, что меня совершенно убило. Все целиком. В 11 часов утра. Включая половые акты с квадратиками.
Н. СЕНКЕВИЧ: Безусловно, удивило. Это, кстати, к разговору о том, как много позволялось Леониду Геннадьевичу, учитывая его талант и заслуги перед родиной. При этом отчасти, я думаю, учитывая то, что, смотрите сами, голубых показали, розовых показали, половые органы показали, вторичные половые признаки показали, показали карликов, показали каннибалов, показали шведскую семью. Практически все показали. Еще зоофилию не показали разве что. Поэтому такие темы исчерпаны. Может, определенный кризис жанра тоже подтолкнул Леонида Геннадьевича.
К. ЛАРИНА: Я вас спрашиваю про конкретную ситуацию. Почему вы тогда не запретили, не сняли с эфира повтор программы «Намедни», руководствуясь исключительно соображениями нравственности и морали? Вот вас бы там поняли, ей-богу, в тот момент.
Н. СЕНКЕВИЧ: Отчасти это было связано с тем, что это был, если вы помните, последний как раз эфир.
К. ЛАРИНА: А вы знали уже, что он последний?
Н. СЕНКЕВИЧ: Это был последний эфир, и тогда все... Могу принести только извинения перед нашими телезрителями за это, что, конечно, все мысли были посвящены принятию этого тяжелого решения с понедельника по вторник. Поэтому просто приношу извинения.
К. ЛАРИНА: Вы вообще обращаете внимание на такие вещи?
Н. СЕНКЕВИЧ: Да, обращаю.
К. ЛАРИНА: Я, может быть, не сильна в юриспруденции, есть какие-то законы, которые оговаривают время, когда можно показывать какой-то сюжет, когда его нельзя показывать?
Н. СЕНКЕВИЧ: Есть. Но при этом могу сказать, что это все так или иначе находится в рамках закона, то, что было показано. Здесь вопрос все-таки, наверное, более сложный. Закон это позволяет. А надо ли это делать? Т.е. там не было нарушения закона. Но надо ли это делать? Это вопрос внутренний, на самом деле. Внутренний, в первую очередь, людей, которые производят продукт. И такие долгие философские разговоры у нас пару раз состоялись с Леонидом Геннадьевичем. Инфотеймент, значит, инфотеймент.
К. ЛАРИНА: Вы так иронично этот термин произносите. Не очень он вам нравится, да?
Н. СЕНКЕВИЧ: Почему? Нет. Я считаю, что это один из форматов российского телевидения, вообще телевидения, который абсолютно имеет право на существование. Безусловно, Леонид Геннадьевич в этом формате преуспел как никто.
К. ЛАРИНА: Опять мы переходим на личность Парфенова, учитывая и то, что он еще и много интервью надавал за последнее время. Там есть вещи, которые мне хотелось, чтобы вы прокомментировали. Речь идет не о каких-то взаимоотношениях внутри компании, а о концептуальном отношении, в принципе, к телевидению как к СМИ. Допустим, Леонид Парфенов говорит о том, что информация не может быть вредной или безвредной, полезной или бесполезной. Она является достоверной или недостоверной. Информация — это товар, который я обязан, как телевизионный работник, упаковать в яркую упаковку и продать, в данном случае телезрителям. Вы согласны с такой позицией, абсолютно бесстрастной? Может ли информация принести вред?
Н. СЕНКЕВИЧ: Информация может принести вред. То, что информация должна быть объективной, абсолютно согласен. То, что она должна преподноситься так, чтобы она дошла, — безусловно. Насчет яркой упаковки да, но иногда как раз происходят проблемы, когда важность упаковки затмевает важность информации. И в этом, на мой взгляд, тоже есть существенная проблема подобных форматов. В конце концов, яркая упаковка у фаст-фуда тоже притягивает. Но что внутри? Под фантиком — знаете, как в той рекламе — тема для беседы. А иногда под фантиком нет темы для беседы, есть только фантик. Но ответственность за достоверность — конечно. Потому что информация может навредить. Это правда. И тот самый случай, который повлек столь печальные последствия, для канала я имею в виду, надеюсь, что не для людей, да, это тот самый случай.
К. ЛАРИНА: Я вам другой пример приведу. Мне просто важно понять ваше отношение. Допустим, 9 мая, трагическая гибель президента Чечни. Вы помните, что после этого события на следующей неделе не многие, но были аналитики, которые высказывали сомнения в том, что нужно было в праздничный день, как это случилось, сразу об этом говорить в эфире, испортили, мол, праздник всему народу. Как это можно... нужно было, мол, оставить. Я читала, по-моему, в «Литературной газете» была статья по этому поводу телевизионного обозревателя, что нужно было продержать хотя бы сутки эту информацию, не портить людям праздник.
Н. СЕНКЕВИЧ: Не могу с этим согласиться. Ахмат Кадыров был президентом нашей республики. Это не бытовое убийство, скажем так. Более того, можно по-разному, сильно по-разному относиться к этой личности, но то, что это очень сильная личность, то, что это незаурядный человек, то, что, действительно, это человек, который многое сделал для своей республики, я считаю, что это была большая трагедия, о которой молчать просто было невозможно. К сожалению, это так, эта трагедия произошла в столь светлый для нас праздник, для любого русского человека.
К. ЛАРИНА: Тогда не было сомнений, говорить сразу об этом в эфире или подождать, когда закончатся праздничные гуляния?
Н. СЕНКЕВИЧ: Нет, тогда сомнений не было никаких, потому что это, действительно, событие такое, которое... Страна должна знать об этом.
К. ЛАРИНА: К сожалению, у нас много таких событий трагических происходит в самое неподходящее время. Потому что трагедия, она всегда несвоевременна. Давайте вспомним еще историю с пожаром в Манеже в день выборов президента. Кстати, тут у нас опять всплывает имя Леонида Парфенова, поскольку именно во время программы «Намедни», он как раз был в эфире, и он первым сказал о том, что происходит. И прекрасно понимал, что многие сочтут это за какую-то аналогию, аллегорию, метафору. И очень многие потом этим пользовались уже в печатных СМИ. Но с другой стороны, федеральные каналы очень долго не могли понять, как об этом говорить. Я вспоминаю Сергею Брилева в это же время, он вообще не понимал, как к этому относиться, говорил: посмотрите, какая красота, я вас успокою, это горит не Кремль, какое зрелище, говорил он. Меня это тогда поразило. Вы требуете позитива от своих ведущих?
Н. СЕНКЕВИЧ: Я тогда смотрел свой канал, естественно. Опять же это событие — горит в центре Москвы Манеж, памятник архитектуры. Причем, действительно, горит так, что мы из Останкино видели, как горит Манеж. Говорить, не говорить не возникало даже вопроса, не задавалось вопроса. Вопрос будет потом в другом. Почему он загорелся?
К. ЛАРИНА: Это уже потом. Я сейчас говорю об информации. Вот нужны хорошие новости? Поскольку наши слушатели все время нам звонят, я думаю, что и вам тоже звонят на канал и требуют, чтобы были хорошие новости. Почему вы нам все время чернуху показываете...
Н. СЕНКЕВИЧ: Безусловно. Я считаю, что хорошие новости нужны, они должны быть. К сожалению, так как-то в последнее время на телевидении повелось, последние лет 10-15, что плохие новости получить значительно легче, чем хорошие. Это не значит, что хороших нет. Их получать стало сложнее, хлопотнее. И в определенном смысле это такая уже не лень, нет, стереотип. Конечно, надо искать хорошие. И мы пытаемся искать хорошие. Может быть, не все у нас получается, но где-то получается. Иногда найти какую-то женщину, которая родила, как раньше говорили, богатыря в 4,5 килограмма, и об этом надо сказать, наверное. Но это надо найти такую женщину. Об этом на лентах не пишут. Поэтому куда ехать, где искать...
К. ЛАРИНА: Вы собираетесь что, как-то процентное содержание, баланс устроить, сколько хорошего, сколько плохого?
Н. СЕНКЕВИЧ: Я никакого баланса выстраивать не собираюсь. Более того, я не управляю в ежедневном режиме информационной службой. Но это есть у всех понимание, что не могут новости быть только отрицательными. Они просто не могут быть. Потому что, на самом деле, это тоже отчасти такое зомбирование и воздействие на людей. Если мы все-таки переживаем за эту страну, если мы граждане этой страны, то мы должны понимать, что мы должны людям какой-то и выход показывать. Не может быть все плохо. Потому что в конечном итоге люди просто выключат телевизор. Запредельное торможение. Я ответственно заявляю как медицинский работник. Люди выключат телевизор. И всё. Не может быть все время плохо.
К. ЛАРИНА: Это все-таки такие благие намерения. Тем более вы уже перешли, действительно, на терминологию медицинскую почти что. Но тем не менее, если другой нет информации? Если здесь сегодня взрыв, там убийство, там еще что-нибудь, тут пожар.
Н. СЕНКЕВИЧ: Мы обо всем этом говорим. Я хочу, чтобы вы меня хорошо поняли — найти положительную информацию гораздо сложнее, чем отрицательную. Просто надо искать. Надо думать об этом. Потому что новости в классическом понимании — это не только политика. Новости музыки, новости культуры, новости науки, в конце концов. Каждый день в мире что-то происходит. Это тоже надо находить. Что абсолютно не означает, что не нужно говорить о ЧП, происшествиях, о чем мы постоянно и говорим.
К. ЛАРИНА: Давайте теперь в финале выходим на позитив. Что-нибудь позитивное нам скажите, прежде всего для слушателей «Эхо Москвы» и для аудитории телевизионной телеканала НТВ. Что изменится в связи с кадровыми перестановками на канале?
Н. СЕНКЕВИЧ: Кадровых перестановок на канале нет, потому что это не кадровая перестановка. С НТВ все будет в порядке.
К. ЛАРИНА: Не уйдут оттуда любимые народом ведущие информационных выпусков — Михаил Осокин, Татьяна Миткова?
Н. СЕНКЕВИЧ: Я не очень вижу в этом, во-первых, смысл, а во-вторых, не считаю, что у них есть такие планы на этот счет.
К. ЛАРИНА: Но говорят — я сама не слышала, — что Татьяна Миткова весьма резко высказала свое отношение к происходящим на канале событиям в интервью радиостанции «Свобода». В принципе, вы тоже можете ее уволить за нарушение корпоративной этики. Она высказала свое мнение по поводу того, что происходит у вас внутри в компании. Это запрещено.
Н. СЕНКЕВИЧ: Если честно, то я, во-первых, этого не слышал.
К. ЛАРИНА: Я тоже не слышала.
Н. СЕНКЕВИЧ: Я слышал только одну фразу, очень по-человечески понятную. Более того, я с Татьяной Ростиславовной вчера общался, мы много говорили, что это, безусловно, для всех нас тяжелое решение, тяжелое событие. И для Татьяны Ростиславовны, безусловно, тоже. Поэтому да, вот так, тяжело. Но надо идти вперед.
К. ЛАРИНА: Но вы не запрещаете своим сотрудникам высказываться по этому поводу в других СМИ?
Н. СЕНКЕВИЧ: По-моему, вы это видите.
К. ЛАРИНА: Но это же тоже нарушение корпоративной этики? Тогда я не понимаю. Это тоже сор из избы выносят люди. Это внутреннее решение компании. Какое вы имеете право обсуждать его где-то?
Н. СЕНКЕВИЧ: Есть внутрикорпоративные документы. Давайте я принесу массу тоже любопытных документов по поводу каждого своего сотрудника.
К. ЛАРИНА: А что у вас есть на них?
Н. СЕНКЕВИЧ: О-о-о... Ничего страшного. Просто говорю к примеру. Караван идет.
К. ЛАРИНА: Какую ошибку вы допустили? Вы сами можете сформулировать? Кроме того, что потеряли талантливого журналиста? Все равно будут сор из избы выносить. Так уж устроен человек.
Н. СЕНКЕВИЧ: Не ошибается тот, кто ничего не делает. Я сделал то, что я должен был сделать. И поверьте мне, сложилось бы это сейчас, сегодня, завтра, я поступил бы точно так же, уже зная, что за этим последует. Нет другого решения.
К. ЛАРИНА: Посмотрим, как дальше будет развиваться канал НТВ. Надеюсь, что все-таки прямой эфир останется. Видите, уже счастье, прямой бы эфир остался, больше нам ничего не надо. Спасибо большое. Генеральный директор НТВ Николай Сенкевич у нас в гостях. Все ваши вопросы я передам нашему гостю обязательно. Спасибо вам.
